- Впереди деревня! - отчитался Ба’рак, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться. Следы запекшейся крови все еще виднелись на его повязках, наложенных вскоре после того, как по приказу Каргата клан Изувеченной Длани покинул Цитадель Адского Пламени. Но среди их маленького отряда Ба’рак пострадал, наверно, меньше всех.
И поэтому они были здесь.
- Я пойду туда сам, - сказал Каргат Ба’раку и другим. - Так будет быстрее, - он оглядел остальных орков. - Постарайтесь оправиться. Когда я вернусь, мы продолжим путь к Черному Храму.
По пути Каргат размышлял, как же они докатились до такого. Когда Нер’Зул приказал им сдерживать Альянс в Цитадели Адского Пламени, было очевидно, что он отправляет их на верную смерть. Нет, ни он, ни его воины Изувеченной Длани не боялись смерти в бою, но пасть с честью – это одно, а помереть без толку – совсем другое. Оставить Нер’Зула и других на растерзание силам Альянса было бы позором для него и всего его клана, даже если бы они пали в этом бою. И вот почему, когда Каргат увидел, что Альянс ворвался в цитадель и сломил оборону, он собрал всех уцелевших воинов и направился к своему вождю в Черный Храм. Но выживших оказалось слишком мало, а многие были так изранены, что не пережили первую ночь. Теперь у него была лишь горстка ослабевших от ран воинов.
Тихо шагая вперед, он отметил значительные перемены в окружающей природе. Большая часть Дренора была похожа на Полуостров Адского Пламени - красная почва, голые скалы. Но почему земля, по которой он шел сейчас, была цветущей и зеленой? Он беззвучно шагал по густой траве, мимо кустов и одиноких деревьев. Награнд не был затронут порчей, поразившей их мир. Но почему?
В этом была своя ирония – самая зеленая и здоровая часть Дренора была жилищем для больных и слабых орков. Взойдя на невысокий холм, Каргат разглядел у его подножия маленькую деревню. Плотные стены, крыши-купола у домиков, деревянные настилы – она была похожа на многие орочьи деревни, в том числе и на его родную. За секунду Каргат прикинул, как бы захватить деревню и расположить тут своих воинов. Они не могли позволить войне сломить их – Нер’Зул не надеется снова увидеть их и не очень-то огорчится, если они не придут. Пусть Орда шастает себе по иным мирам – они же могут поселиться на зеленых равнинах и разводить стада, сеять хлеб и охотится на здешнюю дичь, чтобы утолить жажду крови.
Но нет, выругал себя Каргат. Он поклялся сражаться за Орду до конца. Как он сможет жить дальше и смотреть в глаза своим воинам, если нарушит эту клятву? А кроме того, вздрогнув, подумал он, пойти на эту деревню значит столкнуться с ее жителями, а он не был уверен, что его воины готовы сейчас пойти на это.
Спустившись с холма, Каргат осторожно подошел к селению. Он увидел несколько лениво занимающихся обыденными делами орков с коричневой кожей, контрастирующей с зеленой палитрой цветов долины, но его не заметили. Не доходя ста футов до ближайшей хижины, Каргат остановился.
- Гейя! - крикнул он во всю мощь легких, что растревожило его раны и заставило легкие взорваться потоком кашля. - Матушка Гейя!
Орки заметили его и скрылись в ближайших хижинах. Быть может, зовут Гейю, подумал Каргат. Он сомневался, что у него хватит сил крикнуть еще раз.
Спустя мгновенье занавеси, прикрывающие вход в хижину, заколебались и откинулись в сторону. Великая Мать Гейя вышла из домика и, щурясь от солнечного света, подошла к нему.
- Кто там? - спросила она своим обычным резким голосом.
- Каргат Острорук, вождь клана Изувеченной Длани, - ответил он, с трудом выпрямившись.
- Каргат, а? Сколько лет не виделись, - заметила Гейя. Не дойдя до него, она остановилась и встретила его пристальный взгляд. Ее глаза были все еще фиолетовыми, отметил Кадгар, а длинные волосы – густыми, хоть и пепельно-серыми. Она совсем не казалась больной. Даже наоборот. Она скривила губы. Это от отвращения к нему.
- Что ты тут забыл? - спросила она, подтверждая его впечатление.
- Армия Альянса вторглась в Дренор, - сказал ей Каргат. В нем боролись беспокойство, порожденное чувством опасности, и почтение к Великим Матерям, которое вбили в него еще в детстве. - Они взяли Цитадель Адского Пламени и вскоре пойдут на Черный Храм.
- Ага. А мне-то что? - фыркнула Гейя. - Две памятки войны. Будет лучше, если их не станет.
- Мне нужны воины! - объяснил Каргат, надеясь, что со стороны казался уверенным и жестким, а не отчаявшимся. - Любой орк, что может драться, должен пойти со мною.
Гейя уставилась на него с неописуемым удивлением.
- Ты ненормальный, да? - вспыхнула она. - Это – деревня больных, забыл? - она посмотрела на него, на ее губах проскользнула хитрая улыбка. - Нет, я вижу ты не… Может, продолжим разговор в доме?
Когда он тревожно переступил с ноги на ногу, ее улыбка обрела отчетливый характер. - Так я и думала. Ты знаешь, кто живет здесь, - ее улыбка погрустнела. - Ты хочешь усилить их муки, ввязав в эту глупую войну? Почему они должны драться? Почему кто-либо из нас должен вам что-то? - она сверлила его взглядом. - Вы вторглись в мир людей. Вам же и расплачиваться.
Каргат почувствовал, как в нем вскипает гнев.
- Мы все – часть Орды! - резко напомнил он. - Мы – один народ, и восстать или пасть мы должны вместе, - он секунду смотрел на нее, а затем перевел разговор в другое русло. - Нер’Зул говорит, что может спасти нас из этого пекла. Если он доберется до Черного Храма и Альянс нам не помешает, он сможет открыть порталы в другие миры. У вас и ваших пациентов будет свой мир!
- А что не так с этим? - ответила Гейя, обводя жестом руки зеленые луга вокруг. - Мне здесь нравится.
- Этот мир гибнет!
- Только часть него, - возразила она. - Та часть, которую прокляли вы со своими чернокнижниками. Но Награнд прекрасен, как всегда, - произнося эти слова, она была явно довольна собой. - Он маг’хар – нетронут. И народ его такой же. Может, они и больны красной оспой, может, гибнут от нее. Но их щербатая кожа коричневого цвета, и они не затронуты темным колдовством Орды.
- Это – ваш долг! - настаивал Каргат. - Все ваши воины должны немедленно пойти за мной.
Гейю это рассмешило.
- Они тебе нужны? - спросила она. - Забирай. Поднимешь больных с коек – и они могут идти за тобой.
Каргат впился в нее взглядом, и гнев в нем пересилил все, даже страх.
- Они не выглядят больными, - произнес он, рассмотривая орков, которые вышли из хижин посмотреть на их разговор. Отсюда ему было видно, что многие хромали, некоторые горбились, но у всех были целы руки-ноги. И он заберет отсюда всех, кто может держать дубинку.
Он решил было пройтись по деревне, когда один из орков вышел из хижины и подошел к нему. Это был мужчина, молодой воин, и, насколько было видно Каргату, высокий и сильный. Он шел, пошатываясь, его коричневая кожа выглядела бледной и была покрыта язвочками, из которых сочилась красноватая жидкость, больше похожая на слезы, чем на кровь.
Лишь когда тот подошел к ним поближе, Каргат узнал его. Это был Гаррош Адский Крик, сын Грома.
- Что тут происходит? - спросил Гаррош, став возле Гейи. - Почему ты тут? Он из Орды? - странное выражение пробежало по лицу юноши. - Это мой… - ужасный стон вырвался из его горла, заглушив слова, и Гаррош упал на колени, захлебываясь в крови и желчи, что полились из его рта на подбородок, грудь и траву перед ним.
- Тебе нельзя выходить! - Гейя схватила его за плечо, ничуть не боясь заразиться. - Ты все еще болен, и лучше тебе не вылезать из хижины!
Когда она с укором обернулась к Каргату, на лице ее появилась противная улыбка.
- Ты хочешь, чтобы они сражались в ваших рядах? Это – те воины, что тебе нужны?
Каргат отскочил от них, как только Гаррош начал плеваться кровью, и теперь отступил еще на несколько шагов.
- Нет. Они не воины, - сказал он с отвращением и отчаяньем. - Они даже не орки. От них нет толку, - он безжалостно посмотрел на Гейю и Гарроша, и на других жителей селения за их спинами. - Вы – жалкие слабаки! - закричал он грубым голосом. - Сделайте Орде милость и подохните здесь! Если вы не можете защитить свой народ, у вас нет права жить!
С этими словами он резко повернулся и ушел прочь. Больше ему ничего не оставалось, кроме как взять своих воинов и скрыться в холмах. У него было слишком мало бойцов, чтобы хоть как-то помочь у Черного Храма. Хотя после того, как их бросили на погибель в Цитадели Адского Пламени, Каргат чувствовал, что он больше ничего не должен Нер’Зулу. Нет, теперь он уведет остатки своего отряда, и они скроются в безопасном месте, чтобы зализать раны. Они восстановят силы и отвоюют Цитадель Адского Пламени. И когда он умрет - поклялся себе Каргат - он умрет, стоя на ногах. Он вздрогнул, подумав о деревне, которую оставлял за спиной. Что бы ни случилось, он никогда не закончит вот так.
- Ты должен вернуться в кровать, - отчитывала Гарроша Гейя, но голос ее был мягок.
Гаррош отмахнулся от ее рук. - Что он говорил? - спросил юнец хриплым голосом, все еще не оправившись после приступа, - Что-то об отце? Он… он жив?
Гейя отвела взгляд, не в силах видеть надежду в глазах мальчика. Был ли Гром жив? Она понятия не имела. В последние годы она много слышала о старшем Адском Крике: о его дикости, безумии в бою и жажде насилия. Он первым отдал себя Орде и порочному колдовству Гул’Дана, которое, насколько она знала, совсем испортило его. Даже если бы он был жив, шансов спасти его не было.
- Он не говорил о твоем отце, - сказала она Гаррошу, попытавшись взять его за руку, но тот снова вывернулся. - Но я уверена, что он жив, иначе Каргат рассказал бы нам.
Гаррош кивнул, и, выбившись из сил, позволил увести себя к койке. Сердце Гейи болело за него и всех здешних орков. Переживут ли они красную оспу? Быть может, часть из них, но не все. Какая-то часть ее думала, что они хотя бы умрут чистыми, в отличие от орков с испорченной душой, носящих знаки порчи прямо на коже. Она покачала головой и повела Гарроша дальше, оглядываясь туда, где вдалеке шагал изумруднокожий Каргат.